Три возраста Окини-сан

Валентин Пикуль. Исторический роман Три возраста Окини-сан. Скачать
    Материал для сайта http://valentin-pikul.ru/istoricheskie-romani/tri-vozrasta-okini-san-skachat/

    В «сентиментальный» роман Три возраста Окини-сан просочилось две культуры – русская, родная Пикулю, и японская, которая была ему интересна. Автор показывает, как маленькая, дружественная для России страна стала грозной державой.

    Слушать онлайн. Роман Три возраста Окини-сан

    Япония начала XX  века

    Действие книги начинается в Японии, в последние десятилетия царской России, продолжается в других странах, и заканчивается после тяжелого для России периода революций и гражданской войны.

    Япония в начале 20 века. Три возраста Окини-сан

    Любовная линия

    С первых страниц в роман Три возраста Окини-сан автор вводит главного героя – молодого, наивного мичмана Владимира Коковцева. Корабль «Наездник», на котором Владимир несет службу, пришвартовался на берегу Нагасаки, где и начинается роман «Три возраста Окини-сан». В городе многие моряки берут временных жен – гейш. 

    Так, Владимир связывает судьбу с молодой Окини-сан, не представляя, насколько глубоко в его сердце врежется японка. Встретятся ли влюбленные после отъезда Владимира из Нагасаки? И как долго Коковцев будет помнить Окини-Сан?

    Япония в начале 20 века. Три возраста Окини-сан

    По прошествии многих лет Владимир вспоминает себя молодым мичманом Коковцевым, с которого Пикуль начал роман «Три возраста Окини-сан», и тоскует по утраченному времени. История Владимира показывает, что судьба человека только на первый взгляд складывается в под влиянием принимаемых им решений; судьба сама ведет его туда, куда ей нужно.

    Две войны и революции

    В центре романа «Три возраста Окини-сан» — драматическая судьба Владимира Коковцева, прошедшего путь от мичмана до адмирала российского флота. 

    Три возраста Окини-сан. Русско-Японская война

    Писатель проводит своего героя через ряд исторических событий — русско-японскую и первую мировую войны, Февральскую и Октябрьскую революции, показывает сложную политическую обстановку на Дальнем Востоке, где столкнулись интересы России, Англии, Японии. 

    Три возраста Окини-сан. Первая мировая война
    Первая мировая война

    Русско-японская война. Самая горькая и самая славная страница российской истории начала XX века. Самая горькая — потому что Российская империя никогда не знала войны, ведущейся столь нелепо и неумело... Самая славная — потому что офицеры и солдаты, ставшие «скромными героями» этой войны, творили чудеса мужества и отваги... 

    Три возраста Окини-сан. Революция 1917.
    Революция 1917

    Перед вами, наверное, лучшая из существующих книг о русско-японской войне. Книга многогранна и увлекательна, блестяще умная — и безукоризненно точная...

    Валентин Пикуль написан исторический роман Три возраста Окини-сан в 1981 году.

    Нагло передрали с сайта http://valentin-pikul.ru/istoricheskie-romani/tri-vozrasta-okini-san-skachat/

    Отрывок из романа Три возраста Окини-сан

    Подхваченный ликованием весенних пассатов, парусно винтовой клипер «Наездник» пересек Атлантику по диагонали, спускаясь к устью Ла Платы, откуда мощный океанский сквозняк потянул его дальше — к мысу Доброй Надежды. В паузах неизбежных штилей офицеры допили казенную мадеру, команда прикончила последнюю бочку солонины. В запасе оставались жирный, никогда не унывающий поросенок и две ласковые газели, закупленные у португальцев На островах Зеленого Мыса.

    Пустить их в общий котел команда отказалась.
    — Помилуйте, вашбродь, — доказывали матросы, — они же с нами играются, как детки малые, а мы их жрать будем?
    — Но тогда вам предстоит сидеть на одной чечевице. Без мяса, — пригрозил командир, — до самого Кейптауна…

    Офицеры доедали жесткие мясные консервы, которые мичман Леня Эйлер (потомок великого математика) прозвал «мощами бригадира, геройски павшего от почечуйной болезни». Русский консул в Кейптауне оказался большим растяпой: почту для «Джигита» передал на «Всадника», а почту для «Всадника» вручил экипажу «Наездника». Старший офицер клипера Петр Иванович Чайковский флегматично рассуждал за ужином в кают компании:

    — Не бить же нам его, глупенького! Очевидно, консулу никак не освоить разницы между всадником, джигитом и наездником… Господа, — напомнил он, — прошу избегать закоулков по «изучению древних языков» мира. Обойдетесь и без этого! Лучше мы посетим обсерваторию Капстада, где установлен величайший телескоп. Созерцание южных созвездий доставит вам удовольствие больше, нежели бы вы глазели на танец живота местной чертовки. Молодежь флота обязана проводить время плавания с практической пользой.

    При этом Чайковский (педант!) выразительно посмотрел на мичмана Владимира Коковцева, которому лишь недавно было дозволено нести ночную вахту под парусами. Совсем молоденький мичман, конечно, не удержался от вопроса — правда ли, что в Японии можно завести временную жену, никак не отвечая за последствия этого странного конкубината?

    — Все так и делают… Но я не сказал еще главного, — продолжил старший офицер клипера, раздвоив пальцами бороду. — Консул передал распоряжение из под «шпица» не полагаться на одни лишь ветры, а помогать парусам машиною. На смену восточному кризису в делах Памира, из которого нам, русским, лаптей не сплести, явился кризис дальневосточный, и тут запахло гашишем. Лондон все таки убедил пекинских мудрецов, чтобы собрали свои армии у Кульджи для нападения на Россию! Поэтому будем поторапливаться в Нагасаки, где «дядька Степан» собирает эскадру в двадцать два боевых вымпела…

    Время было неспокойное: Англия, этот искусный машинист международных интриг, наслаивала один кризис на другой, держа мир в постоянном напряжении; «викторианцы» окружали Россию своими базами, угольными складами и гарнизонами, они нарочно запутывали политику, и без того уже запутанную дипломатами. Со дня на день русские люди ожидали войны.