Псы господни

В.С. Пикуль роман Псы господни
    Материал для сайта http://valentin-pikul.ru/istoricheskie-romani/psy-gospodni/

    Роман Псы господни – последняя книга В. Пикуля. В авторском замысле она должна была состоять из трех частей: «На кострах», «Смутное время» и «Разрушение». Роман посвящен истории легендарного ордена иезуитов и его роли в мировой истории.

    Действие первой книги происходит в Европе. Читатель оказывается в Ватикане и наблюдает зарождение иезуитского ордена, которому предстоит сыграть огромную роль в европейской истории. Вторая глава – времена Ивана Грозного в России, Смутное время и опричнина. В. Пикуль, вслед за некоторыми историками, видит в событиях «иезуитский след» . Третья часть романа «Псы господни» должна была быть полностью посвящена Тридцатилетней войне, развязанной в Европе из-за религиозных противоречий.

    В. Пикуль писал роман Псы господни до последних дней жизни, но не успел закончить: работу оборвал сердечный приступ. В книге автор взялся за сложный и материал, который оказался труден даже для человека с большим трудолюбием и глубоким знанием истории. Роман «Псы господни» не был соединен в единую книгу и по большей части является отдельными повестями и набросками глав. Но это придает ему особый шарм и настоящую атмосферу Смутного Времени.

    Нагло передрали с сайта http://valentin-pikul.ru/istoricheskie-romani/psy-gospodni/

    Отрывок из романа Псы господни

    Его звали Иниго дон Лопец-и-Рекальдо, хотя в истории мира и человеческих отношений он вошел с кратким, но чересчур выразительным именем – Игнатий Лойола.

    Бедный испанский идальго начинал карьеру в городе Аревале, будучи пажом при дворе кастильского казначея дона Веласко, и писал стихи о своих чувствах к недоступной донье Грасии де-Авила, перед красотой которой все другие женщины выглядели как осколки разбитого зеркала перед сверкающим бриллиантом. Тогда – еще молодой – Лойола рассуждал:
    – Как жить без славы? Я хочу, чтобы от Лимы до Толедо восхищались мною, чтобы донья Грасия хоть раз улыбнулась мне в церкви, чтобы вся Кастилия говорила обо мне: «Ах, кто этот загадочный рыцарь? Скорее назовите нам даму его сердца…»
    – Молчи, безумец! – остерегали его. – Всякое превосходство над другими приносит несчастье, и не выражай мысли слишком ясно, дабы не выглядеть грубым невеждой. Лучше говори невнятно, чтобы тебя сочли мудрецом.

    Непомерное честолюбие увлекло Лойолу на войну. Ранней весной 1521 года французы вторглись в Наварру, и гарнизон Пампелуны увидел крепость в окружении костров враждебной армии. Мнение испанцев было далеко не рыцарское:
    – Французов очень много. Пампелуну не удержать.
    Но тут выступил Лойола. С поразительным красноречием он долго услаждал слух офицеров пылкими рассуждениями о неземном блаженстве для всех, кто вручит свое пурпурное сердце пречистой Мадонне, и заключил свою речь словами:
    – Молитвами и покаянием приготовим души заранее, дабы утром встретить врагов с высокомерием, подобающим испанцам!

    Тонкая заря едва высветлила небеса над сумрачными Пиренеями, когда начальник французов, еще позевывая в железную перчатку, разглядел на валу крепости испанского кавалера со шпагой и молитвенником. Он даже обрадовался ему:
    – А вот и первый кастильский невежа, которому всю ночь не лежалось на соломе… Ну-ка! – велел он артиллерии. – Затолкайте в бомбарду самое тяжелое ядро – сейчас мы из этого глупца сделаем что-либо достойное удивления…
    Валганг крепости, восприняв мощный удар, разрушился под Лойолой, а второе ядро раздробило ему правую ногу. С грохотом сыпались камни бастиона, шумно стекала вниз песочная лавина. Нещадно избиваемый камнями и глотая песок, Лойола низвергся с высоты – обвалом стены ему расплющило и левую ногу. Очнулся в плену. Французские врачи перевязали идальго, офицеры любезно осведомились – далек ли его дом от Пампелуны?
    – Я из провинции Гвипускоа, – с гордостью отвечал Лойола, – там, высоко в горах басков, находится замок моего знатного рода «Лойола», где я и предстал на суд божий…

    Узкими козьими тропами, по самому краю горных ущелий, его долго несли до нищенского замка. Лойола заметил, что правая его ногауродливо скрючилась. Хирурги решили:
    – Переделывать поздно – кости уже срослись.
    – Так ломайте же их! – велел Иниго…
    Изуродованную ногу зажали между досок, ударами молота ее раскололи возле голени. В муках миновало лето. Но однажды, пробуя встать с постели, Лойола ужаснулся: правая нога стала короче левой, а над коленом нависла безобразная опухоль.
    – Ломайте ногу еще раз, – сказал он врачам.
    Его оглушили крепким вином, но Лойола все равно слышал хруст своих костей, он ощутил движение ножа, вырезавшего опухоль. Однако правая нога так и осталась короче левой.
    – Вы видели старинный ворот, каким вынимают кувшины с водой из бездонного колодца? – спросил идальго врачей. – Такой же ворот поставим в спальне, и пусть он вытягивает мне ногу.
    Привязав себя к кровати, он мученически наблюдал, как вращается колесо, наматывая на себя веревки, которые обхватывали искалеченную ногу. Боль, боль, боль – и ничего, кроме боли да скрипа колеса. Все эти муки Лойола выносил со стойкостью перуанского индейца. А весною просил у отца рыцарских романов – для чтения:
    – Хотя бы Васко де-Лабейро – об Амадисе Галльском…
    Бельтрам дон-Лойола верхом на муле объехал окрестности, но сумел раздобыть для сына лишь две книги духовного содержания. Иниго безразлично полистал ветхие страницы:
    – Где же тут подвиги? Все скучно и непонятно…

    Неясные миражи рыцарской славы и любви капризных красавиц Валенсии и Арагоны иногда еще ярко вспыхивали в фантазии калеки, мало-помалу угасая в бесплодном бессилии. Он все же раскрыл книгу Рудольфа Саксонца о жизни Христа, вникая в мудрость легенд, но в одну из ночей ощутил толчок, будто под ним снова обрушился валганг Пампелуны.
    – Что со мною? – спросил он себя, и вдруг весь сжался в экстазе радости от сознания, что ворота к славе, до этого закрытые перед ним, эти жалкие гнилые ворота уже давно сбиты с ржавых петель. – Ведь если святой Франциск, – здраво рассуждал Лойола, – основал орден Францисканцев, а святой Доминик – доминиканскую конгрегацию, то почему же я, как и они, не волен стать вождем нового могучего ордена Римской церкви? Разве престол папы не нуждается в псах господних, которые бы изгрызли на острых клыках любую ересь?..

    Призывы боевых труб заменили голоса мессы, а земные прелести недоступной Грасии де-Авила он как бы умышленно заслонил перед собой скорбною красотою Мадонны, – так возник новый идеал служения! Нет в мире историка, который бы не признал, что сила воли этого изуродованного человека была колоссальна… Но ведь нужна еще святость.
    – Для этого навещу Иерусалим, – решил Лойола.