Дворника одарили рублем, чтобы выносил жениха на улицу, ибо свадьбе с таким пьяницей не бывать, но тут Жерве вскочил, совершенно трезвый, заверяя публику:
- Бог с вами! Да я только пошутил. Отец невесты, важный статский советник, сказал:
- Не женить бы тебя, а драть за такие шуточки... С тех пор прошло много-много лет. Жерве превратился в старого брюзгливого генерала, и ему, обремененному долгами и болезнями, было уже не до шуток. Однако, читатель, было замечено, что, посещая храмы божий, в дни будние или табельные, генерал не забывал помянуть "раба божия Леонтия", по этому же Леонтию он заказывал иногда панихиды. Это стало для него столь привычно, а сам Александр Карлович так сроднился с этим "Леонтием", что священник, хорошо знавший его семейство, однажды спросил вполне резонно:
- А разве в роду дворян Жерве были когда Леонтии?
- Нет, не было, - отвечал старик почти сердито. - Но и меня не было бы на свете, если б не этот Леонтий по прозванию Коренной, который в лютейшей битве при Лейпциге восприял от недругов сразу ВОСЕМНАДЦАТЬ штыковых ран, чтобы спасти всех нас, грешных, от погибели неминучей...
Наверное, он не раз слышал, как распевали солдаты в строю:
Сам Бонапарт его прославил,
Приказ по армии послал,
В пример всем русского поставил,
Чтоб Коренного всякой знал