Баязет

Роман Баязет. Валентин Саввич Пикуль
    Материал для сайта http://valentin-pikul.ru/istoricheskie-romani/bayazet/

    Роман Баязет по праву носит звание одного из масштабнейших произведений литературы, посвященных русской истории. В основе сюжета русско-турецкая война, в частности осада крепости Баязет. Это дебютный роман Валентина Пикуля, с которого он начал работу над страницами русской истории, передавая ее через художественные произведения – исторические романы.

    Умелым слогом писатель сумел передать не только хронологию событий, в своем произведении он раскрыл всю трагичность войны: перевернутые судьбы, людские жертвы ради страны, ради чести.

    Роман Баязет – это книга об отваге и трусости, о нравах Востока и жизни военного времени. Невозможно прочувствовать всю горечь потерь, лихой вихрь сражений, тяжесть осады в простых описаниях событий – автор делает это через призму судеб героев. «Славное баязетское сидение» – так впоследствии назвали оборону крепости небольшим гарнизоном солдат, в традиционной истории ему посвящено несколько сухих строчек, в романе Баязет сюжет разворачивается в точности с реальными событиями.

    Как случилось, что крепость Баязет оказалась в осаде? Кто виноват? Как жилось простым солдатам в этих условиях? Откуда пришло спасение? Обо всем этом рассказывает роман Баязет.

    В этом романе отражены подлинные события, но имена некоторых героев заменены вымышленными.

    Валентин Пикуль

    Оборона крепости Баязет

    Нагло передрали с сайта http://valentin-pikul.ru/istoricheskie-romani/bayazet/

    Отрывок из романа Баязет

    Офицера трясла лихорадка. Трясла не вовремя — на службе, на кордоне. Он схватил ее, заодно с Георгиевским крестом за храбрость, в тяжком Хивинском походе.
    Это было четыре года назад.
    — Неужто четыре? ..
    За стеной ревели некормленые верблюды. Он лежал на топчане, старенькая шашка свисала на земляной пол. Хитрющие персидские клопы падали с потолка.
    — А кажется, четыре, — покорно согласился офицер и потянул на себя шинелишку, прожженную у костров.
    Тут его снова скрутило. Сначала кинуло вбок — прилепило к стене. Потом, словно в падучей, выгнуло дугой, поставив на затылок и на пятки, как горбатый мост.
    И началось.
    — Время то то то, — тряско стучал он зубами, — летит то то то как… Все летит и летит…
    Вошел старый солдат, внимательно посмотрел себе под ноги и что то долго растирал на полу разбухшим сапожищем.
    — Ваше благородие, — лениво буркнул он, — конвой казачий с Тифлису: барыня куды то волокется… — Высосав полстакана водки, настоянной на хине, офицер шагнул из дощатой сторожки. Двое верблюдов, грязных и тощих, лежали у дороги на привязи: было велено держать их здесь, дабы лошади привыкали к уродству природы и не пугались караванов из Персии.
    Возле шлагбаума, в окружении конных казаков, мокла под косым дождем крытая войлоком коляска.
    — Куда держите путь, су су сударыня?
    Из дормеза уютно и забыто, как ласка матери, пахнуло на офицера женским теплом, и молодая дама в ротонде из синего плюша с удивлением огляделась вокруг.
    — Я, сударь, спешу, — сказала она. — Мой лазарет — номер одиннадцать. Эриванский отряд генерала Тер Гукасова… Баязет — кажется, так зовут это место, куда мне нужно. А комендантом в Игдыре — мой супруг, полковник Хвощинский… Казаки! — поманила их спутница рукой в серебристой перчатке. — Поднимите кошму, чтобы виден был красный крест!
    — Хвощинский? — неловко приосанился офицер. — Имею честь знать: еще по Самарканду и Хиве… Антипов, — повелел он, захлопывая дверцу коляски, — шлагбаум подвы высь!
    Скрипнув колесами по мокрой щебенке, коляска тронулась.
    Казаки вытянули усталых лошадей нагайками. Опрокинув наотмашь пики, пригнулись в седлах.
    И офицер, обругав службу, вернулся в караулку.
    — Сударыня, — медленно произнес он, проверяя себя, — подвысь… Хвощинский… честь имею…
    Офицер успокоился: зубы уже не стучали.
    Раскрыв кордонный журнал, примотанный цепью к ножке стола (чтобы проезжие казаки не извели его на самокрутки), он ковырнул пером в чернильной склянице.

    Последняя запись в журнале была такова:
    Мимо кордона, направляясь по делам службы в гарнизон Игдыра, проследовали без конвоя, за что им было сделано внушение: инженерный прапорщик Ф. П. фон Клюгенау и поручик Уманского казачьего полка А. Е. Карабаноа.
    И немного ниже караульный офицер записал:

    По дороге на Баязет, через Эчмиадзинский монастырь, проехала молодая прекрасная дама (слово «прекрасная» он тут же зачеркнул, а «молодая» решил оставить), супруга игдырского коменданта. При даме конвой — шестеро казаков линейной службы.
    Написав, он подумал, что в Баязет этой даме не попасть. Там сидят курды, черкесы и турки. И точат сабли. И режут армян. И грабят аулы. Готовятся… Газават!

    Но исправить ошибку не захотелось, и офицер, бренча шашкой, снова завалился на топчан…